Вы здесь
Кино «Без тебя»
И снова, как в душную сказку, войду домой,
где ждет меня мой суровый сепаратист.
Не нравится «ангел мой» — будешь «черт немой».
И выключи новости — будь хоть минуту чист…
Я чертова женщина, я не могу смотреть
всечасно: убили, сожгли, разбомбили дом…
Я плакала, помнишь? И будет со мною впредь.
Сначала увижу тебя, а потом — потом.
Ты хочешь быть там. Я хочу, чтобы ты был здесь.
Пусть это смешно, но убьют тебя — я умру.
Тебя не берут, потому что уже не весь,
уже не мальчишка — не сможешь ты, как в игру,
играть в эту правду, раскрашивать в бело-синь
с подстрочником красного черный, лохматый свет.
Ты слишком серьезен, покинутый ассасин.
Ты ждешь лишь приказа. Не нужен тебе ответ
на сотни вопросов сведенного бытия,
и несть философии, Бога тем паче несть.
Ты мыслишь иначе, чем полусвятая я,
чем те, у кого перебитое сердце есть.
Меня отучают писать о себе, свое:
о том, как мне больно и страшно, — не полусловь.
Иначе — «слабачка». Но им невдомек: дает
мне силы моя незастреленная любовь.
Чем новости слушать, пойду, испеку пирог.
Занятье рукам — полусладок его бальзам.
Не нужно мне видеть: ты снова — как за порог —
туда, где нет места ни Господу, ни слезам.
* * *
Ты старше меня.
Ты раньше умрешь.
Я стану невидимой миру вдовою:
Не рвать мне волос с показательным воем,
Не сметь демонстрировать черных одёж.
Ты круче меня.
Ты раньше умрешь.
Есть Божий предел и для самых отважных.
Моими молитвами выживешь дважды,
А в третий… другие пусть молятся тож!
Ты лучше меня.
Ты раньше умрешь.
Такие нужнее в раю — для примера.
А я эпизодом приду на премьеру
Кино «Без тебя». В сердце — тоненький нож…
Ты любишь меня.
* * *
Дочь капитана Блада уходит в блуд:
в Гумбольдта, в Гамлета, в гуру пустыни Чанг…
Папочка рад. Он пират, и ему под суд
страшно… ну так хоть дочка не по ночам
шляется, а накручивает свой бинт
мозга — сокровища ищет на островах.
Только когда-то сказал доходяга Флинт:
«Слава проходит, а после — слова, слова…»
Будут пятерки, дипломы и выпускной,
«Звездочка наша!» и старых доцентов взрыд…
Хлопнется дверь, захлебнется окно стеной…
Станет сокровище и непонятный стыд.
Папочкин «роджер» взвивается для старух
в касках (на случай студентских идей-обид).
Дочь капитана Блада — из лучших шлюх:
с Гумбольдтом, Гамлетом и Геродотом спит.
* * *
Мы несвободны — от смены зимы и лета,
в рабстве у солнца, дождя и причуд природы…
В холод не выйдешь из кожи своей раздетым —
в холод людской пустоты за пустой победой.
В холоде этом она поражает очень:
даже свершилось — как будто и не бывало.
Мы все равно несвободны — от дня и ночи.
Даже проспав трое суток, умрешь усталым.
Мы все равно несвободны. За что сражаться?
За несвободу свою от чужой неволи?
Криноидее* от камня не оторваться…
Креноидеи на душу — морскою солью
льются, волнами врываясь в земные поры,
только земле эта соль — как ежу алмазы.
Две несвободы схлестнутся в семейной ссоре,
тысяча рабств революцией плюнет в массы —
передерутся, помирятся, перепьются,
а протрезвев, успокоятся в новых клетках.
Мы все равно несвободны — от революций,
вспышек на солнце и счастьишек наших редких.
Свободолюбцы страдают — и поделом нам.
Тихие винтики счастливы? Ну, спасибо!
…Милый, даю тебе в сердце пять лет условно,
можешь уже не скрывать каземат и дыбу.
* * *
Господи!.. Как он растет — кипарис! —
что наконечник копья Святогора…
…Сможешь ли, дерзкий поэт-футурист,
дать ему слово? А в слове — опору?
…Буря грозит иступить острие,
злобно ломая зеленое тело…
Господи!.. Это — само не свое!..
И не поэтово дерзкое дело.
«Юноша бледный», готовый на риск
словораспила для мозгопрогрева,
видишь ли, «кипа», «пари» или «рис» —
тоже слова.
Но дрова, а не древо.
Верю в тебя. Ты талантлив, речист —
Смело влезай на сверхумную гору!
…Боже!.. Как рвется, крича, кипарис
из-под земли! …словно дух Святогора…
* * *
Ушла в себя луна
за дымною стеною.
Для будущих гробов
качаю колыбель.
Зачем тебе страна
с гражданскою войною?
Зачем тебе любовь
ее — да не к тебе?
Для будущих могил
уже готовы ямы.
Чуть досок дострогать,
чуть недоплетен кант…
Зачем тебе? Беги!
Я — Родина? Я — Мама?
Мне нужен — ренегат!
Мне нужен — эмигрант!
Стоишь. В руках — стихи.
Протягиваешь руки…
О, крылья журавлей,
презревших южный путь
за широту стихий
расейских… на поруки.
Вот верности твоей
предательская суть.
«Я за тебя умру!»
А я тебя просила?
«Я за тебя…» А я,
уставшая вдоветь,
из ослабевших рук
столь многих отпустила,
на стольких подняла
изгнанницкую плеть…
И вот, стою одна
за дымною стеною.
Для будущих гробов
качаю колыбель.
Аз есмь еще — страна!
С гражданскою… виною.
Еще храню любовь
мою — да не к тебе.
* Морская лилия, животное класса иглокожих.