Вы здесь
«Все непреложней, все печальней...»
* * *
В этот день голубой, навсегда уходящий в безбрежность,
Перед первой звездой, улыбнувшись в ласковой мгле,
Есть ли в сердце твоем беспредельно-глубокая нежность
Ко всему, что цветет, ко всему, что живет на земле?
Мой доверчивый друг, с детски-ясным и радостным взглядом,
С непорочной душой, — непорочной, как в поле цветок, —
Жизнь груба и темна, но прелестным и светлым нарядом
Нежно блещут цветы и у пыльных, угрюмых дорог!
Эта светлая грусть, эта тихая радость близка мне:
Будет горек твой путь, словно в чуждом и страшном краю,
И падешь ты в слезах, и обнимешь холодные камни,
И поведаешь им всю безмерную муку свою.
Но в тяжелом пути, чрез борьбу, и тоску, и мятежность, —
Как нездешний цветок на высоком и хрупком стебле, —
До конца, до конца пронеси эту светлую нежность
Ко всему, что живет, ко всему, что цветет на земле!
СТЕПНАЯ ВЕСНА
1.
Скачи, мой конь, играя и звеня!
Вчера на шумной площади базара
Рукою золотистой от загара
Тебя она ласкала, не меня.
Но сквозь ее спокойные черты
И мне на миг блеснула нежность…
Ах, разбудить бы жаркую мятежность
Мучительной, как иго, красоты!
За нею — смуглой, трепетной и гибкой —
Ворча, стоял богатый аксакал,
И тонкой, хищной, ледяной улыбкой
Змеились губы старика…
Скачи, мой конь! Любовь нас греет скупо,
Но сердцу люб азарт ее игры.
Повеет ветер утренний с горы,
И глянет, глянет солнце из уступов,
Как рыжая лисица из норы…
2.
Человек без седла — нищий днем,
Человек без жены — нищий ночью.
Степь на закате горит огнем,
Солнцем, разорванным в клочья.
Кто ждет меня в юрте весь долгий день?
С охоты вернусь — кто улыбнется?
Сойду с коня — и моя же тень
Качнется со мной у колодца.
Человек без седла — нищий днем,
Человек без жены — нищий ночью.
Томится и мечется сердце мое,
Любимую ищет и хочет.
Поцелуи ее — как душистый мед,
Аксакалу ли дряхлому жить с нею?
Сегодня ночью, когда уснет,
Схватить и умчать сумею!
3.
Рожденные под ветром кони
Степному ветру вручены.
И все невнятней шум погони
Среди звенящей тишины.
Кривою саблей нам навстречу
Взметнулась тонкая луна.
А эти щеки, эти плечи
Еще бледнее, чем она.
Но так трепещут в быстром беге
Две груди — робкие птенцы,
Так налились теплом и негой
Блаженно-тяжкие сосцы…
О, жаркий запах конской гривы,
Простор и тишина степей!
О, сын наш, первенец счастливый,
Приснись скорей и мне и ей.
4.
Небо синее,
Степь золотая,
Шкура ягненка белая…
Радость меня не покинет,
Радость моя не истает.
Не она ли мне петь велела?..
В шкуре ягненка тепло спать
Первенцу многоголосому.
Днем над малюткой склоняется мать,
Ночью — звезды несметной россыпью…
А я недаром меткий стрелок —
Хорошо добываю зверя.
Лишь с охоты вернусь, — получай, сынок,
Рога, и шкуры, и перья…
И весело вьется над юртой дымок…
* * *
Ветер, ветер, гуляй по степной целине,
Наливайтесь, травы, душистыми соками,
Жеребитесь, кобылы, броди в бурдюках, кумыс,
Сгиньте, волки степные аксакалы и баи, —
Подобает народу быть цветущим, как степи весной.
* * *
В море унынья и пошлости,
В безднах страданья безбрежного
Все мы — искатели жемчуга,
Чистого, светлого, нежного.
К грезам безумным прикованы,
В радость исканий влюбленные,
К Острову Счастья несемся мы,
Лаской зари осененные.
В море унынья и пошлости,
В безднах страданья безбрежного —
Слава искателям жемчуга,
Чистого, светлого, нежного.
ИЗ ПИСЬМА
Да, позабылось многое…
Но странно!.. —
Как дивный сон, все помнится одно:
Осенний вечер, гаснущий багряно,
В осенний сад открытое окно.
На столике — дочитанная книга,
У пианино — свечи в полумгле,
Ваш силуэт… и «Песня Сольвейг»
Грига,
Нежнейшая из песен на земле.
* * *
Все непреложней, все печальней
Склоняются к закату дни,
И где-то там, на грани дальней,
Горят прощальные огни.
Но всходят весны — как лилеи,
Но нежатся в росе поля, —
И с каждым годом мне милее
Моя родимая земля.
О, пожелай, чтоб в час последний
Мне снова грезилась весна:
Мои ребяческие бредни,
Моя апрельская луна.
И холодок лесной опушки,
Зазеленевшейся едва,
И на столе, где мудрый Пушкин,
Письмо со штемпелем «Москва».
КАТУНЬ
Царица рек, в немеркнущей короне,
Рожденная неведомо когда
В снегах вершин, в их непорочном лоне,
Светла Катунь, быстра ее вода.
Меж диких скал в несокрушимой броне,
Под шум лесов, немолкнущий года,
Летят ее бесчисленные кони
И отдыха не знают никогда.
Вспененные, с мятущеюся гривой,
То тяжело, то ласково — игриво,
Сбежав к степям, шумят у берегов.
А там, вверху, там новые родятся,
Вздымаются, и прыгают, и мчатся
В алмазах брызг и в пене жемчугов.
БЕЖЕНЦЫ
По длинным и вязким дорогам,
Под частым осенним дождем
К чужим, незнакомым порогам
Устало и хмуро идем.
Оставлены села и пашни,
Деревьев родимая сень…
Как трудно забыть о вчерашнем
И верить в сегодняшний день!
И все же идем мы и верим:
На голос тревоги и мук
Раскроются многие двери,
Протянутся тысячи рук.
И кто-то, меж залпами битвы,
В суровый и трепетный час,
Вздохнувши, прошепчет молитву,
Тоскливо взирая на нас:
— О, Боже, храни и спаси их
До новой, до светлой весны!
Мы дети единой России,
Единой великой страны.